 |
|
 |
|
|
|
|
Кампания объединяет потомков репрессированных и исследователей, ставящих перед собой задачу сохранить память о жертвах сталинских репрессий. Но без открытия архивов сделать это невозможно, говорят участники кампании. Об этом пишут Белорусские новости.
«Потомков репрессированных очень много — порядка 600 тысяч жителей Беларуси стали жертвами сталинских репрессий. Однако люди мало знают о местах, где можно получить документы о репрессированных, — говорит координатор кампании Игорь Станкевич, который разыскали информацию о тридцати своих репрессированых родственников, девять из которых были расстреляны. — Мы хотим способствовать открытию архивов и создать интерактивную карту мест расстрелов в Беларуси. В рамках кампании “Забітыя, але не забытыя” работа началась в Орше, а теперь хотим распространить опыт поиска информации по всей Беларуси».
Юрист Белорусского Хельсинкского комитета Гарри Погоняйло уже почти 30 лет ведет переписку с различными инстанциями, чтобы ознакомиться с делом своей матери Лидии Погоняйло, которая родила его в 1943 году в лагере для репрессированных в Архангельской области. Гарри Погоняйло оставался с матерью до трех лет, затем до 16 лет жил в разных детских домах:
«Моя мать была реабилитирована, в справке о реабилитации были указаны места лишения свободы, что стало для меня основой для поиска ее дела. Приговор моей матери был вынесен особым совещанием НКВД и прокуратуры. С 1991 года я обращался и по месту осуждения матери, и по месту отбывания наказания, но найти дело так и не смог. Мне как юристу важно увидеть этот документ, чтобы понять технологию осуждения».
Гарри Погоняйло задается вопросом, почему дело его мамы и ее первого мужа, которые жили в Беларуси, никак не отыщутся ни здесь, ни в России. В Национальном архиве Беларуси находятся лишь сведения о реабилитированных белорусских гражданах, но не сами дела, однако информации о Лидии Погоняйло и ее первом муже Иване Погоняйло нет. Архив же КГБ, который собственно и хранит все дела репрессированных, закрыт для общественности.
В архиве КГБ хранится 235,5 тысячи дел за период с 1920-х по 1950-е годы, сообщал в 2017 году нынешний руководитель Администрации президента, а ранее зампредседателя КГБ Игорь Сергеенко на круглом столе в редакции газеты «Советская Белоруссия»:
«Это дела, находящиеся в Центральном архиве КГБ и архивах областных управлений, касающиеся и лишенных свободы, и расстрелянных. Из них 176 тысяч были реабилитированы».
Дела почти 60 тысяч человек, которых не реабилитировали, вообще закрыты, а получить информацию о тех, кого реабилитировали, можно в Национальном архиве, пояснил Игорь Станкевич.
Причем самих дел там нет, могут выдать лишь краткую информацию, в которой будут общие данные.
Для выполнения запроса необходимо предоставить электронную копию документа, подтверждающего родство с запрашиваемым человеком.
Игорь Станкевич обратил внимание на сложность процесса — документы о рождении, свидетельства о браке у многих утеряны. В таких случаях предлагают обращаться в суд, чтобы установить родство. Одним словом, процесс длительный и недешевый.
И эксперты, и Национальный архив также рекомендуют в случае поиска данных о репрессированных родственниках проверять базу данных «Жертвы политического террора в СССР» международного историко-просветительского общества «Мемориал».
Там много белорусских фамилий, как и в еще одной российской базе «Бессмертный барак», которая включает информацию о гражданах, репрессированных государством в период с октября 1917-го по 1991 год. Данные собраны воедино из сотен книг памяти, расстрельных списков и мартирологов. Доступно более миллиона справок о репрессированных.
Что касается Центрального архива КГБ, то там по запросу можно получить сведения в отношении лиц (уроженцев районов, входящих в современную Минскую область), подвергавшихся политическим репрессиям в 1920-1950-е гг. и впоследствии реабилитированных.
Игорь Станкевич рассказал, как после получения данных о своих родственниках ездил в архив КГБ Витебской области, где ему «читали вслух дело прадеда в течение полутора часов, делать фото или аудиозапись запретили». По окончании выдали анкету арестованного с общей информацией.
Таким образом, для тех, кто ищет информацию о своих родственниках в архивах КГБ, существует проблема доступа к документам — «нельзя фотографировать дела, копии на руки не выдаются, родственники могут получить только анкеты арестованных», отметил Станкевич.
Чтобы упростить задачу по получению необходимой информации, эксперты советуют использовать разработанную Белорусским Хельсинкским комитетом памятку «Как получить доступ к уголовным делам и материалам репрессированных родственников».
Так или иначе, для широкой общественности архив КГБ остается закрытым, хотя сведения о 1937 годе должны были стать общедоступными еще в 2012 году, так как по закону информация хранится в закрытом доступе в течение 75 лет.
Любопытно, что Игорь Сергеенко на упомянутом круглом столе в 2017 году говорил по поводу открытости архивов: «Что касается работы в наших архивах — все обращения историков, вузов, специализированных научных институтов мы рассматриваем и вопрос этот решаем. Другое дело, что, когда рассмотришь тысячи таких дел, — ничего, кроме боли и трагедии, почерпнуть из них не удается. Даже вдумчивый историк ничего, кроме Ф.И.О., кратчайшего формального допроса, решения «тройки» и факта последующей реабилитации, — ничего из этой тонкой папочки (некоторые я взял сюда и демонстрирую) нового не узнает. К сожалению».
Но даже такая информация имеет очень большое значение для родственников.
«В настоящее время архив КГБ делает всё, что осложнить доступность к информации, которую получить становится всё сложнее, — говорит историк Дмитрий Дрозд. — Например, я ищу своих родственников в пятом поколении. Это значит, что я должен найти огромное количество справок о рождении, свидетельств о браке, которые трудно восстановить. В Украине же архив КГБ открыт, получить данные за определенный период можно, не будучи в родственных отношениях. В России к этому идут».
Историк также отметил, что закрытость архива КГБ отмечена и на международном уровне — в рейтинге стран по свободе доступа к архивам репрессивных органов, составленном Институтом развития свободы информации (IDFI), Беларусь находится на предпоследнем месте.
Конституция гарантирует гражданину получение от государства возможности ознакомиться с материалами, затрагивающими его права и законные интересы, отмечает Гарри Погоняйло.
В рамках кампании «Забітыя, але не забытыя» планируется инициировать обращения в суд в случае, если гражданам будут отказывать в доступе к информации о репрессированных родственниках.
«Похоже, в сфере предоставления информации о репрессированных действуют какие-то тайные механизмы, надо поставить их под яркий прожектор. Мы опубличим факты, обратимся с ними в суд с целью показать, что действия архивов нарушают законные права граждан на предоставление информации», — сказал Погоняйло.
Юрист отметил, что именно идеология Сталина, его мировоззрение, а может быть и болезненное состояние этого человека привели к народной трагедии. Однако современные белорусские власти «во главе с официальным лидером героизируют личность Сталина, основного закоперщика репрессий».
Именно поэтому, на фоне просталинской риторики официального лидера, у нас до сих пор используются такие нецивилизованные практики как закрытие архивов, считает Погоняйло.
«Если государство признает злодеяния сталинского режима, оно должно открыть архивы. Это обязательное деятельное раскаяние перед своими гражданами за совершенные преступления. Многим это уже ничего не даст, но восстановленная память, честное имя и возможные компенсации за изъятое имущество имеют значение. Это реально в Беларуси, если будет изменена власть и принято соответствующее законодательство», — подчеркнул юрист БХК.
