 |
|
 |
|
|
|
|
В Таджикистане за последние годы число судебных разбирательств в отношении предполагаемых сторонников запрещенных исламистских группировок и организаций выросло в десятки раз, сообщает Би-би-си.
Власти заявляют, что всерьез обеспокоены активизацией подпольных радикальных религиозных движений в Таджикистане.
В то же время правозащитники указывают на многочисленные нарушения, в том числе и применение пыток, при проведении следствия по религиозным делам.
Однако, как считают аналитики, репрессии властей пока не принесли ожидаемых результатов, они лишь множат число сторонников радикальных исламистских группировок, в том числе и среди родственников, осужденных по так называемым религиозным делам.
С начала 2000 года в стране прошли десятки судебных разбирательств против тех, кого подозревают в членстве в запрещенных движениях и организациях. Эти процессы, утверждают правозащитники, как правило, проходят в закрытом режиме, с нарушением действующего в стране законодательства, а также с большим количеством подсудимых.
Самыми резонансными массовыми процессами стали два дела: одно - в отношении 56 членов запрещенной исламской организации "Джамаат-таблиг" в 2009 году, второе - о нападении на здание районного отдела по борьбе с оргпреступностью (РОБОП) в городе Худжанд в сентябре 2010 года. Там обвиняемыми числились 53 человека.
В обоих случаях все участники процесса были приговорены к длительным тюремным срокам.
"Когда речь идет о религиозных делах, судебная система ограничена в принятии решений. Приговор, как правило, уже определен, и он имеет обвинительный характер, - рассказывает адвокат и известная правозащитница Файзиниссо Вохидова. - Главным, решающим фактором становится статистика".
"Следственные органы предоставляют высшему руководству страны информацию о количестве задержанных террористов и предотвращенных терактов. В суде эти данные должны быть лишь подтверждены. Очень часто именно эта погоня за данными не дает возможности рассмотреть объективно все детали дела", - утверждает она.
По данным правозащитников, более 80% таджикских граждан, осужденных в последние годы по "религиозным делам", не совершили ничего, что можно было бы классифицировать как террористическую деятельность. В качестве доказательной базы в уголовных делах фигурируют лишь признательные показания подсудимых, которые нередко, как утверждают адвокаты, получены под пытками.
"Подсудимые часто говорят о пытках электротоком, избиениях и изнасилованиях. Под пытками они признаются в том, чего не совершали. Во многих делах, кроме признательных показаний, другой доказательной базы нет. Но судьи удовлетворяются этим. Тем, как получены признания подсудимых, интересуется в последнюю очередь. Родственники, сталкиваясь с такой несправедливостью, озлобляются, пытаются отомстить властям. Они могут совершить необдуманные шаги и вступают в запрещенные группы", - отмечает Вохидова.
МВД Таджикистана категорически отрицает обвинения в жестоком обращении с подследственными, предлагая жертвам пыток и их родным жаловаться в соответствующие органы в случае неправомерных действий со стороны своих сотрудников.
"Руководство МВД Таджикистана неоднократно обращалось к населению страны с призывом не бояться говорить о нарушениях, которые могу быть совершены милиционерами. По всем жалобам, поступающим в министерства, особенно касательно сообщений о пытках, проводятся расследования каждого факта. У меня нет сведений о пытках", - сообщил Русской службе Би-би-си начальник пресс-центра МВД Таджикистана Джалолиддин Садриддинов.
В генеральной прокуратуре страны на официальный запрос Русской службы Би-би-си также сообщили, что за весь прошлый год и шесть месяцев текущего ведомство не получало от граждан жалоб о применении пыток в отношение подследственных по "религиозным делам".
"Нами получена только одна жалоба от жительницы Согдийской области Саври Нодировой, которая утверждала, что ее сын, осужденный за призыв к насильственному изменению конституционного строя, был подвергнут пыткам. Однако в ходе проведенных разбирательств эти обвинения не нашли подтверждения", - говорится в официальном письме надзорного органа страны.
Между тем, по словам правозащитников, жертвы пыток практически не имеют возможности своевременно пройти судмедэкспертизу. Как правило, обращения поступают, когда следов побоев на теле подсудимых уже не остается, и доказать факт применения пыток практически невозможно.
Нередко, как подчеркивает юрист бюро "По правам человека и соблюдению законности" Гулчехра Холматова, жертвы пыток и их родные не обращаются за помощью к государству.
"Почему не обращаются в вышестоящие органы? Потому что не верят в эффективность расследования. Пропадает вера, что можно что-то сделать. Сами жертвы пыток и их родственники не верят, что через обращения и жалобы они смогут что-либо изменить. Кроме того люди боятся вторичного уголовного преследования. Они боятся за других членов семьи", - добавляет правозащитница.
Правозащитники утверждают, что массовые аресты и суды против предполагаемых сторонников экстремистских группировок не дают ощутимых результатов по дерадикализации общества. Напротив - жесткие меры силовиков множат ряды исламистов.
По словам адвоката Фазиниссо Вохидовой, большинство подсудимых - молодые люди-мигранты, в основном, выходцы из сельских регионов республики в возрасте от 18 до 45 лет.
"Неопытные, наивные, малообразованные, из малообеспеченных семей они едут в миграцию. Там они трудятся в очень сложных условиях. Такие мигранты попадают в поле зрения опытных вербовщиков, соглашаясь вступить в запрещенные группы", - отмечает адвокат.
"Могли заплатить разовые членские взносы, пару раз послушали проповеди, дали клятву, а когда узнали о сути группы, то прекратили с ними всякое общение. На тот момент им могло быть по 19 лет. Через 10 лет на родине его осудили за прошлое, когда ему уже 29 лет. Человек изменился, осознал, узнал и понял, что в юности был введен в заблуждение. Почему бы государству его не простить, провести с ним профилактическую работу, но не сажать в тюрьмы на долгий срок?" - поясняет Вохидова.
"Именно среда таких "несправедливо потерянных" дает террористов. Ими пополняются ряды незаконных вооруженных формирований. Власти получают то, с чем они боролось, на что, казалось бы, тратились деньги и силы сотрудников правоохранительных органов. Ряды радикалов будут пополняться еще стремительнее, а исход из них значительно замедлится, так как люди будут знать, что раскаяние и отказ от экстремизма не уберегут их от тюрьмы. У многих просто не будет пути назад. А что делают люди, не имеющие путей к отступлению? Они сражаются до конца", - отмечает Антон Евстратов, российский политолог.
За сухими информационными сообщениями о задержаниях и судах над исламистами практически незамеченными остаются судьбы их родных и близких.
Положение ближайших родственников этих людей, говорят правозащитники, очень незавидное. Они подвергаются преследованию и давлению со стороны правоохранительных органов. Оставшись без кормильца, с детьми на руках, многие жены исламистов ведут практически нищенский образ жизни.
Попытки властей контролировать религиозную жизнь своих граждан лишь обострили отношения верующих и государства, считает прихожанин одной из душанбинских мечетей, пожелавший остаться неизвестным.
"Ведь что происходит с человеком, которого осуждают за то, что он сам словом и делом давно осудил? Он видит и понимает несправедливость уголовного дела и приговора. В тюрьме попадает в круг радикалов, либо, к тем, кто унижает. Из мест лишения свободы такой гражданин из лояльного, "одумавшегося" выходит, как минимум, однозначным врагом власти. А, возможно, возвращается к своим радикальным корням. Зачастую подобным людям после длительных сроков уже нечего терять, тем более, они прошли еще и через пытки и другие формы давления", - продолжает политолог Антон Евстратов.
Главными причинами радикализации общества и популярности религиозных течений, наблюдатели называют безработицу, нерешенность социальных вопросов и социальную несправедливость.
