 |
|
 |
|
|
|
|
Профессор Вольфганг Бенедек – автор доклада по ситуации в Беларуси в рамках «Московского механизма» ОБСЕ. В эксклюзивном интервью для Reform.by эксперт iSANS Серж Харитонов обсудил со спецдокладчиком шаги, которые граждане Беларуси могут предпринять для того, чтобы инициировать уголовные дела в отношении сотрудников МВД Беларуси, которые причастны к пыткам, убийствам, похищениям и незаконным арестам после 9 августа 2020 года.
– Это уже второй доклад, который вы готовили в рамках «Московского механизма» ОБСЕ. Первый был по событиям в Чечне. Второй – в Беларуси. Обнаружили ли вы что-то общее между этими ситуациями?
– Ситуации очень разные. В случае Чечни дело касалось преследования ЛГБТК-сообщества, исчезновений, казней, и так далее. Так же как и преследования гражданского общества и НГО. В случае Беларуси, как известно, доклад был связан с конкретными президентскими выборами 9 августа этого года. И вопрос фальсификации выборов — с одной стороны, и нарушений прав человека перед, во время и после выборов — с другой стороны. Что обе ситуации имели общего? К сожалению, это соотвествующие правительства, которые отказались от сотрудничества. Я получил отказ в содействии как со стороны Российской Федерации, так и от Беларуси. Впрочем, я также должен добавить, что за всю историю «Московского механизма» в подобных ситуациях с нами никогда не сотрудничали по таким вопросам.
– Каким, по вашему мнению, будет влияние доклада на ситуацию в Беларуси? И на какой результат вы бы надеялись?
– Мне, несомненно, сложно ответить. Потому что это потребует, скажем так, внешней оценки, чтобы понять, каким будет влияние этого документа. Что я могу наблюдать уже сейчас? Прежде всего, было очень важно, чтобы такой документ в принципе появился, чтобы быть представленным в постоянном совете ОБСЕ, где представлены все 57 стран. Более 200 человек присутствовали во время онлайн-презентации доклада, за которой последовали очень оживлённые дебаты. При помощи доклада важные темы были вынесены на повестку дня постоянного совета, что вызвало соответствующую дискуссию.
С того времени я вижу очень много реакций. Со мной связывались с разными запросами. Не только для того, чтобы разъяснить детали моего доклада, но и для того, чтобы обсудить, как конкретные рекомендации доклада можно имплементировать. И необходимо понимать, что значительное число государств, неправительственных и других организаций активно используют этот доклад и понимают, как они могут помочь имплементации этих рекомендаций или поддержать их.
– Ваш доклад содержит внушительное количество рекомендаций как для действующей администрации в Беларуси, так и для стран-членов ОБСЕ и международного сообщества. Какие рекомендации из тех, что вы перечислили в докладе, по вашему мнению, наиболее важные и требуют немедленной реализации?
– Прежде всего, я хотел бы сказать, что это было частью моего мандата. Докладчик по природе своего мандата обязан сформулировать подобные рекомендации. Именно поэтому я и включил их в доклад. Что касается важности тех или иных рекомендаций… Я бы сказал, что здесь необходимо отделять рекомендации в отношении выборов от рекомендаций, связанных с ситуацией в области прав человека.
На основе проведенного мной анализа нескольких докладов и индивидуальных свидетельств, в отношении выборов я порекомендовал не признавать результаты этих президентских выборов. Я также порекомендовал провести новые выборы на основе пересмотренного избирательного законодательства и на основании рекомендаций БДИПЧ ОБСЕ в Варшаве. Потому что если рекомендации ОБСЕ не будут приняты в расчёт, то маловероятно, что заново проведенные выборы, в конце концов, будут свободными и честными.
Непризнание выборов 9 августа и проведение новых выборов, наверное, наиболее важная рекомендация в отношении выборов – и для правительства Беларуси, и для международного сообщества и ОБСЕ.
Что касается нарушений прав человека, необходимо разделять краткосрочные и долгосрочные (структурные) рекомендации. Краткосрочной рекомендацией, что вполне очевидно, будет прекращение насилия против мирных протестующих и освобождение всех тех, кто был задержан по политическим мотивам, стал фигурантом судебных дел, или был признан политическим заключенным. Еще одна важная рекомендация касается улучшения условий содержания в местах заключения, которые сейчас, в некотором смысле, решают карательные задачи.
Помимо этого, есть ряд рекомендаций, которые касаются нескольких прав человека, в частности свободы собраний и объединений в связи с продолжающимися протестами, а также касающихся работы негосударственных организаций, профсоюзов и так далее. В докладе я также отметил серьезные нарушения права на свободу выражения и свободы прессы. В частности – обращение с журналистами, которых избивают и задерживают. По вопросу обеспечения безопасности журналистов, приверженность к которой Беларусь подтвердила на министерском уровне ОБСЕ всего два года назад, также отмечены серьезные нарушения. Подобные нарушения есть и по отношению к гражданам из-за отключения интернета и регулярных проблем и с мобильным интернетом. Эти проблемы возникают в связи с необходимостью властей усложнить координацию мирных демонстраций.
Я особенно взволнован темой ответственности для тех, кто систематически применял пытки и осуществлял другие преступления по отношению к участникам протестов. В своем докладе я это обозначил, и, к сожалению, по сей день ни один человек не был привлечен к отвественности за эти массовые нарушения прав и свобод.
– Что, по вашему, может быть сделано для того, чтобы эти люди понесли ответственность за свои преступления? Одна из рекомендаций вашего доклада – «привлекать к ответсвенности в любой точке мира». Как это может быть реализовано, если большинство участников этих преступлений остаются на территории Беларуси?
– Есть возможность. Те страны, которые признают принцип универсальной юрисдикции в отношении случаев применения пыток, могут преследовать подозреваемых по таким делам на своей территории. Обвинения могут быть выдвинуты там. Эти процессы могут начаться, насколько я понимаю, уже в нескольких странах.
Очень важно сохранить свидетельства того, что произошло по отношению ко многим людям. Я получил сотни свидетельств: как от негосударственных организаций, так и от отдельных людей, которые писали через адрес ОБСЕ, который был создан для этой задачи. Эти свидетельства должны быть сохранены для последующих судебных процессов, которые можно провести как за пределами Беларуси, так и внутри страны после прихода к власти более демократичного правительства.
У меня есть некоторые сомнения насчёт судебного преследования бизнесменов, которые поддерживают президента. Для судебного преследования необходимы очень высокие стандарты доказательств. Поэтому вам необходимо показать, что эти люди были лично вовлечены прямо или косвенно в организацию и проведение репрессий. Это возможно – и уже началось.
– Есть ли возможность судебного преследования судей, прокуроров, сотрудников спецслужб и официальных лиц, которые были вовлечены и в отношении которых есть доказательства причастности к такой активности?
– Я бы не подтвердил полный список, который вы сейчас озвучили. Но я отмечу, что, прежде всего, те, кто был непосредственно вовлечен в использование пыток – применяя их, допуская их использование либо отдавая приказы на применение пыток и так далее – окажутся первыми, на ком будут фокусироваться. Есть и более широкая ответственность, которая также может быть применима к тем, кто помогал этим процессам – например, судьи, которые не действовали в соотвествии со своим предназначением. Но это будет сложнее доказать. Я бы не ожидал, что процедуры начнутся с них.
– Звучали и отсылки к Международному уголовному суду (МУС) как организации, которая потенциально может быть вовлечена в судебное преследование преступников. Как вы думаете, готовы ли судьи Международного уголовного заняться процессами в отношении участников и организаторов репрессий в Беларуси? И возможно ли это технически?
– Да, я знаю о попытках инициировать дела в МУС. Мне кажется, что в данный момент это очень сложно. Потому что Беларусь не подписала Римский статут Международного уголовного суда. Необходимо показать, что это кросс-граничный случай. Возможно, если эта ситуация становится кросс-граничной (то есть другие страны, которые являются участницами договора о МУС и чьи интересы задеты), то такие страны могут инициировать процесс. Пока немного рано обсуждать эту тему. Это также будет продолжительный процесс, который требует времени. Поэтому я считаю, что есть более быстрые и лучшие способы, которые также рекомендованы в моем докладе.
– Вы не могли бы их перечислить? О каких вариантах идет речь?
– Я отдельно порекомендовал сформировать независимый международный институт для полноценного расследования преступлений, которые были совершены в Беларуси. Эта организация должна документировать все доказательства, чтобы они не были потеряны. Если будет возможность осуществлять правосудие в интересах жертв – чтобы это происходило настолько быстро, насколько скоро появится такая возможность. Такая организация также должна повышать осведомленность о происходящих нарушениях прав человека и мобилизовать поддержку против того, что происходит в Беларуси.
Для работы такой организации или механизма, как мне представляется, необходимо многостороннее участие самых разных сторон («стейкхолдеров») из НГО и правительств, которые заинтересованы в таком процессе. Это могут быть 17 стран-членов ОБСЕ, которые инициировали запуск «Московского механизма». Это могут быть международные организации, которые будут работать вместе с ними. Они должны работать вместе, чтобы существующие экспертные знания использовались как можно больше. Необходимо объединять силы, чтобы достичь значимых и быстрых результатов.
– Профессор Бенедек, какую организацию из существующих в последние 50 лет можно сравнить с той, которую вы предлагаете создать?
– Немного сложно сказать – потому что сложно подобрать хороший прецедент для сравнения. Но из того, что приходит на ум – международная комиссия по расследованию. Такие комиссии создавались в разном историческом контексте для того, чтобы расследовать нарушения прав человека. Часть из них была создана ООН, часть – вне системы ООН.
– Как долго займет создание подобной комиссии и какие страны могут поддержать ее создание?
– Сложный вопрос. Я могу лишь сказать, что сейчас есть несколько организаций, групп и людей, которые прорабатывают этот вопрос. Состав такой комиссии и ее структура пока только обсуждаются. Поэтому я не могу спекулировать о том, каким будет результат дискуссии по этой теме.
– Но, все же, как долго может занять процесс создания такой организации?
– Это будет зависеть от размера организации, ее участников, финансирования. Такие организации нуждаются в финансировании. Это может занять недели, может – месяцы. Но сложно сказать, сколько точно времени для этого потребуется. Это точно займет меньше времени, чем многие другие альтернативные варианты, которые зависят от международных структур, которые, как правило, медлительны.
– Есть ли, по вашему мнению, политическая воля среди стран-членов ОБСЕ и, особенно, США, привлечь к отвественности тех, кто принимал участие в актах жестокости на территории Беларуси? Недавно посол США в ОБСЕ назвал похищения с участием сотрудников беларусских силовых структур актом внутреннего терроризма («act of domestic terrorism«).
– Я не могу ответить на этот вопрос. Вы сейчас находитесь в США, и, как мне кажется, можете ответить на этот опрос лучше, чем я. Но из того, что я понимаю из своего опыта, есть очень сильная поддержка моего доклада и приверженность обязательствам США по имплементации рекомендаций. Помимо того, в Конгрессе США есть Хельсинкская комиссия, в которой совместно работают представители республиканцев и демократов – и они также оставили впечатление людей, которые много работают, чтобы принести результаты со стороны США. В связи со своим предыдущим докладом по ситуации в Чечне я был приглашен в Вашингтон на совместную встречу в Конгресс США представителей одной из НГО и членов Конгресса США и встретился с представителями Госдепартамента США, которые были очень привержены. Поэтому, по моим ощущениям, сейчас Госдепартамент США, часть Конгресса и другие силы могут, действительно, быть готовы к тому, чтобы отнестись к докладу по Беларуси очень серьезно, чтобы реализовать рекомендации из доклада.
– Светлана Тихановская заявила, что она готова подписать Римский статут Международного уголовного суда. Некоторые государства рассматривают ее как законного и легитимного официального представителя Республики Беларусь, как национального лидера. Как вы думаете, может ли Международный уголовный суд принять подпись Тихановской под Римским статутом?
– Я считаю, что это положительный шаг. Но мне кажется, что это скорее политический, нежели юридический шаг. Потому что тот факт, что ее признают как политического лидера, не означает, что ее признают юридически как главу государства. Международный уголовный суд очень осторожен. Поэтому я бы рассматривал этот шаг как маловероятный – но только если ситуация не продолжит развиваться дальше, что сейчас крайне вероятно. В таком случае они могут принять подпись.
– Очень вероятно, что Александр Лукашенко откажется исполнять любые рекомендации из вашего доклада. Какие, по вашему мнению, есть способы у ОБСЕ, чтобы оказать давление на Лукашенко и его режим?
– Когда я представлял свой доклад в Постоянном комитете ОБСЕ, представитель Беларуси отказался принимать доклад и его рекомендации. Он заявил, что это вмешательство и нарушение суверенитета… Но для меня сказанное им – язык «холодной войны», которая завершилась в 1989 году. Поэтому его страна немного опоздала.
ОБСЕ руководствуется принципом консенсуса. Поэтому организация может испытывать сложности с принятием решений в этой ситуации. Но персонал ОБСЕ, например Представитель ОБСЕ по вопросам свободы СМИ, тщательно отслеживает ситуацию в Беларуси, документирует все происходящее и он готов оказать содействие, как только политическая ситуация позволит это сделать. Но пока действующий режим остается у власти, не стоит ожидать слишком многого от ОБСЕ.
– Какие страны, по вашему мнению, сейчас наиболее заинтересованы в том, чтобы быть лидерами в усилении давления на режим Лукашенко после инициирования «Московского механизма» в отношении Беларуси?
– Сложно сказать – у меня нет информации о том, что каждая конкретная страна делает сейчас. Я заметил, что некоторые из стран вокруг Беларуси, а также Великобритания, Дания, Канада, и некоторые из стран-инициаторов «Московского механизма» были очень активны. Я предполагаю, что и другие страны были не менее активны, но у них не было необходимости информировать меня о своей работе. Мы уже говорили сегодня с вами о роли США. И, конечно, не только страны, которые инициировали «Московский механизм», стали активны.
В Постоянном комитете ОБСЕ многие страны солидаризировались со странами-инициаторами. Страны с подобным видением поддержали обеспокоенность ситуацией в Беларуси. Так, например, поступила Австрия. Поэтому я ожидаю, что ряд стран уже присоединились (или планируют присоединиться) к общим усилиям – в том числе по вопросу санкций. Продолжающийся процесс разрешения ситуации с нарушениями прав человека происходит разными способами.
– Профессор Бенедек, с начала августа от 4 до 9 человек погибли при обстоятельствах напрямую или косвенно связанных с избирательной кампанией в Беларуси, более 30 000 были задержаны, тысячи стали жертвами пыток. Все это, среди прочего, результат слабой реакции Запада на события декабря 2010 года. Как вы считаете, вынесли ли страны-члены ОБСЕ урок из тех событий, когда также был представлен доклад в рамках «Московского механизма»?
– Это политический вопрос, который не был частью моего доклада, прямо говоря. Основная разница, которую я наблюдаю – в этом году протесты не остановились. Люди Беларуси проявляют заметную решимость и не позволяют себя запугать. Они продолжают участие в протестах несмотря на репрессии. Это мотивирует заинтересованные страны продолжать поддержку беларусов, потому что они видят, что это процесс, который заслуживает такой поддержки.
Конечно, цель не только в том, чтобы прекратить продолжающиеся нарушения прав человека, но и вернуть Беларусь в сообщество европейских государств, стандартов и ценностей. Беларусь – последняя страна, которая пока остается в стороне и не является ни частью Совета Европы, ни стороной Европейской конвенции по правам человека – хотя, например, Российская Федерация на протяжении многих лет является стороной этого соглашения. Почему Беларусь не может присоединиться к Совету Европы? Этого не может произойти при нынешнем правительстве. Для этого необходимо новое демократическое правительство.
– В историческом измерении, какие события на протяжении последних ста лет европейской истории сравнимы с тем, что сейчас происходит в Беларуси?
– Я не историк, поэтому я не могу дать вам достоверный ответ. Но мне кажется, что эти события похожи на то, что происходило после 1989 года – когда ряд стран присоединился к клубу демократических государств. Как в рамках Европы, так и за ее пределами мы наблюдали несколько волн демократизации на протяжении нескольких десятилетий. Но, повторюсь, я не в том положении, чтобы дать лучший ответ на этот вопрос.
– Ситуация в Беларуси зависит, во многом, от единственного человека – Александра Лукашенко. Возможно ли уголовное преследование этого гражданина Беларуси сейчас, когда ЕС и США не признают его законным и легитимным лидером государства, а значит и дипломатического иммунитета у него тоже нет?
– Как юрист-международник, могу сказать, что трактовка дипломатического иммунитета международными судами весьма широкая. Поэтому пока он хотя бы формально остается на этом посту, весьма маловероятно, что его дипломатический иммунитет больше не будет признаваться. Конечно, если он приедет в страну за пределами Беларуси, которая признает принцип универсальной юрисдикции, он может быть там осужден. Это также вопрос того, что может быть сделано европейскими структурами, международными организациями – такими как Интерпол – и так далее. Я бы не игнорировал таких возможностей. Но это не означает, что мы должны верить, будто только потому, что он нелегитимный руководитель государства, это само по себе достаточное основание, чтобы отказаться от признания его иммунитета.
– Светлана Тихановская запустила процедуру признания террористическими организациями ОМОН и ГУБОПиК – двух ключевых структур в реализации репрессий. Какими, по вашему мнению, могут быть последствия для членов этих организаций, если ОБСЕ, ЕС и США признают их террористическими формированиями?
– Я не эксперт в этой области. Как правило, террористы атакуют государство. В данном случае речь идёт о своеобразном «государственном терроризме». Поэтому юридически будет непросто применить эту концепцию.
– Но вам не кажется, что эти группы могут быть привлечены к отвественности так же, как это было с сотрудниками ливийских спецслужб режима Муаммара Каддафи, которые причастны к взрыву самолёта над Локерби в 1988 году?
– В случае с представителями спецслужб Каддафи они действовали на территории другой страны. В ситуации Беларуси спецслужбы действовали на территории Беларуси под руководством правительства этой страны против собственных граждан. Поэтому наиболее вероятно, что они будут привлечены к отвественности с приходом к власти нового правительства. Но, как мы обсуждали с вами, в случае пыток и других подобных преступлений международного характера, они могут быть привлечены к ответственности уже сейчас. Но сейчас будет очень и очень сложно установить ответственность в том формате, который вы предложили.
– Какие три шага, по вашему мнению, могут быть предприняты международным сообществом прямо сейчас, чтобы привлечь к ответственности тех, кто совершал преступления против гражданского населения в Беларуси?
– Я думаю, что всегда первый шаг – это сбор и сохранение в безопасности доказательств на самом высоком уровне. Дело в том, что в будущем для судов над преступниками потребуются очень надежные свидетельства.
Следующий шаг, конечно же, использование существующих способов судебного преследования. Мы сегодня говорили о принципе универсальной юрисдикции и судах на территории заинтересованных стран, которые признают этот принцип в своей судебной системе.
И, наконец, речь идет о преступлениях международного характера. Необходимо этим пользоваться. Есть целый ряд возможностей, которые сейчас изучаются – Международный уголовный суд это только одна из опций. Но мы также должны иметь в виду, что эти варианты занимают больше времени, чем все остальные.
– Что могут сделать граждане Беларуси, чтобы привлечь к ответственности тех, кто причастен к преступлениям режима Лукашенко?
– Они могут документировать абсолютно все, что происходит. К счастью, очень многое делают юристы и местные НГО, которые получают поддержку от международных НГО. Документирование всех фактов крайне важно. Я прекрасно понимаю, что для тех, кто пострадал после 9 августа, это было травматичным опытом. Многие хотели бы забыть о том, что произошло и оставить эти события в прошлом. Но в интересах всех пострадавших и их сограждан, друзей и соседей – и всех беларусов в целом – пройти через сложный процесс надлежащего документирования того, что они испытали. Это, помимо прочего, помогает преодолеть такой опыт. Оставить в прошлом подобные преступления легче, если записать все детали и собрать все улики.
– Как вы считаете, есть ли возможность уголовного преследования сотрудников беларусской государственной пропаганды и СМИ на примере уголовных процессов против работников Свободного радио и телевидения тысячи холмов, причастных к геноциду в Руанде? И возможно ли подобное преследование в отношении так называемых «советников», которые прибыли в Беларусь из России после 9 августа 2020 года и были вовлечены в распространение языка вражды в медиа и организацию репрессий?
– Я знаю, что российские граждане приехали в Беларусь после того, как многие сотрудники государственного телевидения уволились или отказались сотрудничать с властями. Но пока у меня недостаточно информации, чтобы ответить однозначно, до какой степени они были вовлечены в процесс и можно ли считать их участие составом преступления.
– Но если работники государственных СМИ в Беларуси, в первую очередь телевидения, популяризируют и распространяют призывы к насилию против мирных протестующих – могут ли они стать фигурантами уголовных дел?
– Как вы верно отметили, в случае Руанды имел место факт геноцида с сотнями тысяч погибших. Мы не можем сравнивать эту ситуацию с беларусской. Тем не менее, в случае, если будут неопровержимые задокументированные доказательства их преступлений и непрямой поддержки нарушений прав человека, в будущем это может быть поводом для того, чтобы они были привлечены к ответственности. Я считаю, что крайне важно документировать любые формы карательных мер, которые применялись в отношении граждан, которые открыто заявляли о своей позиции и принимали любые меры и шаги, чтобы выразить свой протест. У меня есть большое количество заявлений о различных карательных мерах, которые были незаконны и необоснованы. И я считаю, что все это необходимо документировать для реализации дальнейших шагов.
Источник: Reform.by, 26.12.2020
