Russian English

Это никакая не эмиграция – просто затянувшаяся командировка…

Олег Гулак

Верховный суд Беларуси ликвидировал Белорусский Хельсинкский комитет – последнюю зарегистрированную правозащитную организацию.

Журналистка газеты «Народная Воля» Марина Коктыш обратились за комментарием по этому поводу к председателю ликвидированного БХК – юристу и правозащитнику Олегу ГУЛАКУ.

– Олег, вы надеялись на чудо? Спрашиваю, потому что у БХК были хорошие отношения со многими официальными структурами…

– С того момента, как только появился иск Минюста, было понятно, что, вероятнее всего, он будет удовлетворен. Еще ни один иск по ликвидации общественной организации не отклонялся.

Думаю, это совсем не Минюста была инициатива. Понятно, что кто-то более сильный и, очевидно, менее умный решил, что нас надо ликвидировать. Наоборот, если у Минюста и было с кем-то хорошее взаимодействие из правозащитных организаций, то это как раз с БХК. И в этом смысле мы не были врагами. Наше отношение к ним никогда не было враждебным – мы хоть и критиковали, но всегда были конструктивными.

К тому, что происходит, стараемся относиться философски. Мы остаемся – просто будем работать без официального статуса. Ведь свобода ассоциаций в понимании международных стандартов – это именно ассоциации, а не регистрация. Не регистрация делает организацию, а люди. Юридическое лицо – да, оно появляется с момента регистрации, а организация – это люди, которые объединились для достижения общих целей.

Мы понимаем, конечно, что последствия у этого решения есть. Но мы видим и в целом картину, в которой находится страна. Будем учитывать все факторы, чтобы людей не подставлять. И продолжим работу.

Сам факт ликвидации нашей организации только подчеркивает глубину проблем с правами человека в стране и важность правозащитной работы.

– Сейчас, без официального статуса, работать точно станет сложнее.

– Работать уже стало труднее. И намного. Но опять же: мы никогда не были в тепличных условиях. Я видел коллег из других секторов, которые были просто ошарашены, когда их организации ликвидировали. Для них небо упало на землю. Для нас большой трагедии нет, всё осталось примерно так, как было.

– Лукашенко недавно сказал: «Настало время принять закон и прописать, что наше гражданское общество – это не НПО, НКО и прочая дрянь… А что у нас есть общественные организации. И прямо прописать, какие. Что у нас есть профсоюзы, БРСМ, что у нас есть ветеранские, женские организации. Те, которые показали себя как настоящее гражданское общество. Они массовые и они являются опорами нашего общества»Но возьмут ли те же профсоюзы на себя функции правозащитников?

– Конечно, никто не заменит независимый правозащитный сектор, который сложился в нашей стране. Государство и не пыталось создать, грубо говоря, параллельных правозащитников, как это было, например, с союзами журналистов, писателей. Не знаю, как они введут омбудсмена по правам человека, о котором идет речь в проекте Конституции, – тут много непонятных вопросов.

Тот, кто придумал всех ликвидировать, не думает о том, что всё равно надо будет как-то дальше работать с обществом, решать проблемы. Власть считает, что нужно подавить любой протест, инакомыслие и что все проблемы из-за свободы. На наш взгляд, общество наконец перестало мириться с тем, что его не считают субъектом. Нужно работать с обществом и выстраивать нормальные механизмы взаимодействия.

– В «Фейсбуке» встретила такое мнение: если все независимые организации уничтожили, сейчас нужно вступать в те же официальные союзы писателей, журналистов и гнуть там свою политику.

– Мне кажется, мы уже шли по этому пути. В последние годы вся концепция постепенного вовлечения была построена на этой логике. Мы взаимодействуем с властью, пределы невозможного отодвигаются, приходит понимание, что это не только нестрашно, но еще и всем полезно. И потихоньку происходит трансформация людей и системы управления. Так всё частично и шло, пока вопрос не стал упираться в смену власти. Ну и дальше… Это большой вопрос – можно ли сейчас вернуться к тому, что было. Ведь и мы понимаем, что у этой трансформации есть очень приземленный предел, и система еще более четко понимает, что ей грозит. Потому что выстроенная система – нежизнеспособна и неконкурентоспособна. И то, что власть делает, – предела жестокости пока не видно…

– Вы уже некоторое время находитесь не в Беларуси. Собираетесь возвращаться?

– Конечно. Но только когда будет понятнее, куда и как.

Несмотря ни на что, мы остаемся белорусской организацией. Работаем на те же целевые группы, ищем, как сохранить связи и контакты. Большая часть наших людей остается в Беларуси, и при первой же возможности я тоже вернусь.

Это никакая не эмиграция – просто затянувшаяся командировка.

– Морально вы были готовы к такому развитию событий?

– Я когда-то не мог себе представить, что такое возможно в принципе – всё то, что у нас сейчас происходит. Что юристы так начнут чудить. Что настолько будет не до законов.

Я помню разговоры с людьми, которые сейчас в системе власти, – как раз о том, насколько возможна трансформация власти. Я в нее не очень верил, но меня убеждали, что всё возможно. Хотелось бы сейчас поговорить с этими людьми…

На мой взгляд, сейчас самое главное – что происходит внутри страны. Какие настроения у людей? Насколько люди запуганы? Готовы ли к потенциальным реформам или будут нарастать взаимная агрессия и противостояние и всё это расколет страну и сделает реформы невозможными? Это очень важные вопросы, на которые нужно знать точные ответы…

Источник: Народная Воля, 5.10.2021

Страна: