 |
|
 |
|
|
|
|
Зоя Светова, журналист, член ОНК Москвы, лауреат премии Московской Хельсинкской Группы в области защиты прав человека, отвечает на вопросы радиослушателей «Эха Москвы» в эфире программы «Без купюр»
Вопрос 1
Марина, адвокат, Москва:
Зоя, у меня к вам несколько вопросов. Скажите, а Вы сейчас, когда на корню пытаются задавить все, что связано с инакомыслием, либерализмом, чисто по человечески не боитесь работать с «Открытой Россией», куда приходят с обыском, активно освещать процессы, связанные с «новыми» врагами Родины — Сенцовым, Савченко?
Ответ
Боюсь ли я писать на сайте «Открытая Россия? Конечно, нет. Как не боялась писать в журнале The New Times. Мне сейчас очень интересно работать, потому что мы живем во времени, когда окончательно «сброшены маски», когда власть, представители правоохранительных, судебных органов уже ничего не стесняются, и от журналистов очень многое зависит. То есть журналисты не должны оглядываться на то, что «ужас, ужас», «сейчас нас закроют, всех посадят», журналисты по-прежнему должны продолжать информировать тех, у кого еще осталось доверие к так называемой «четвертой власти».
Ведь, несмотря на все ограничения, которые для СМИ устанавливают депутаты и власть, мы сегодня живем не в Советском Союзе и мы можем писать о том, о чем хотим.
А мне всегда интересно писать о том, о чем мало кто хочет писать.
Уже год Россия, по сути, воюет с Украиной, и помимо людей, погибших на поле боя, есть и другие жертвы — это украинцы, которые по разным причинам оказались в российских тюрьмах, и судьбы этих людей мне интересны. Я пытаюсь, как могу, разобраться в причинах и обстоятельствах их арестов, их уголовных делах и рассказать об этом своим читателям. Об этом не так много пишут в нашей прессе, то есть, конечно, пишут о Надежде Савченко, Олеге Сенцове, но о других арестованных украинцах, которые по сути являются «новыми врагами» России, почти не пишут. Вот я и пишу о них, и пока мне не страшно за себя. Учитывая то, что я узнаю о пытках, которые к ним применяют во время задержания, мне страшно за страну, в которой подобное обращение с задержанными гражданами — норма, и эта „норма“, увы, уже мало кого удивляет и возмущает.
Вопрос 2
Марина, адвокат, Москва:
И второй вопрос: Учитывая умонастроения большинства населения, его нежелании думать о своих гражданских правах, о том, как бороться за них, тотальном непонимании, что все мы должны опасаться того, что можем оказаться на месте Давыдовой, Веры Трифоновой и других героев Ваших публикаций, Вы не считаете, что Ваша правозащитная деятельность и работа журналиста в последние два года стала бесполезной, Вы не сможете добиться ни справедливого суда над Сенцовым и Савченко, ни разбудить сограждан? Вы никогда не думаете об этом, у Вас не «опускаются» руки от сознания что все бесполезно?
Ответ
Да, это правда: следственные, прокурорские и судебные органы сегодня так произвольно толкуют уголовный закон, что посадить сегодня можно любого.
Как? Вас посадят, если вы не нравитесь представителям спецслужб, вашим конкурентам по бизнесу, соседям по лестничной клетке, — у вас, например, большая собака или ваш ребенок много плачет за стеной, а у этого соседа есть деньги, чтобы «заказать вас». В общем, по той или иной причине, в зависимости от вашего рода занятий, каждый из нас может оказаться на месте Светланы Давыдовой, каждого сегодня можно обвинить в госизмене, шпионаже, убийстве, терроризме и практически по любой статье УК — достаточно вспомнить громкие процессы последних лет.
Но это совсем не значит, что об этом не надо писать. Напротив, я считаю, что только благодаря тому, что муж Светланы Давыдовой предал ее арест гласности, ее удалось освободить. Другое дело, что не всем так везет, как Давыдовой. Но, как банально не прозвучит, „бесы больше всего боятся шума“, и люди, которые творят беспредел, больше всего боятся гласности, поэтому я считаю, что если человек невиновен, он не должен пытаться договариваться с теми, от кого зависит его освобождение. Он или его близкие должны кричать всеми возможными способами о том, что с этим человеком происходит. Я знаю много случаев, когда и журналисты, и правозащитники помогали тем, против кого возбуждали уголовные дела. Другое дело, что каждый выбирает сам: бороться или покоряться обстоятельствам.
А «руки опускаются» у меня, как и у всех нормальных людей. Бывают минуты уныния и ощущение своей «бесполезности». Но с возрастом таких минут становится все меньше. Есть ощущение, что осталось мало времени во всех смыслах и надо продолжать делать то, что интересно и нужно.
Вопрос 3
Алексей, менеджер, Москва:
Добрый день! Один из ваших сыновей уезжает или уже уехал в США, где его ждет работа для украинского канала. Для вас это известие — радостное или печальное? Пытались ли вы его отговорить от этих планов? Что посоветуете тем, у кого тоже появляется пускай и призрачная, но все-таки возможность покинуть Россию и жить-трудиться за границей?
Ответ
Алексей! Мой сын Тихон Дзядко уезжает работать на канал «Интер» в США. Как вы догадываетесь, я люблю своего сына и мне грустно, что я не буду его видеть так часто, как вижу сейчас. Я уважаю его выбор и отговаривать его не пыталась. Я уверена, что он достаточно скоро вернется.
Что же касается вообще эмиграции, то моя позиция очень простая: да, жить в России с каждым днем становится все сложнее психологически, потому что страна, в которой 20 миллионов людей за чертой бедности, а премьер-министр подписывает указ о сжигании продуктов, это страна — с нездоровой психикой.
Единственное, что «утешает» в этом смысле, что может быть, не все продукты сожгут, а скорее всего – подделают акты об их уничтожении и потом продукты разворуют и продадут. Но опять же — это слабое утешение. Поэтому те, кто не хочет жить в стране, где люди, стоящие у власти, могут позволить себе фактически преступные действия, и это всего лишь один из эпизодов — из этой страны, кажется, надо уезжать, если хочется иной жизни и можно найти работу.
Может, я — мазохист, но мне хочется попробовать в этой стране хоть что-то поменять, потому что очевидно, что все граждане России не могут в одночасье собрать чемоданы и отсюда уехать.
Выбор опять же каждый делает сам. И я никого не осуждаю и никого отговаривать никогда не буду.
Вопрос 4
cinderella:
Зоя, Как вы воспитывали своих детей? Сами выбирали им направления развития, или они самостоятельно определялись со своими увлечениями? Они все такие правильные! По-моему с ними не было никаких проблем. Ваша фамилия вам очень подходит. Вы — светлая! Всегда рада слышать вас и ваших талантливых детей. Спасибо. Галина, Спб.
Ответ
У меня с детьми всегда было много проблем, и сейчас есть проблемы, как у всех «отцов и детей».
Я своих детей никогда никуда не направляла. Когда они были маленькими, у них не было нянь, а бабушки и дедушки в силу разных обстоятельств нам мало помогали — мои родители сидели в тюрьме и в ссылке, родители моего мужа, к сожалению, рано умерли. У нас много друзей, и наши дети много получили не только от нас, но скорее от наших друзей.
А вообще рецепт воспитания очень простой. Друг моего мужа Вадим Борисов, который был старше нас, у которого тоже, как и у нас — четверо детей, когда я спросила его, как он их воспитывает, посмотрел на меня чуть с прищуром и сказал: «Детей надо любить и ими надо заниматься». Оказалось, что это достаточно эффективный рецепт. И еще: дети должны читать книги. Потом, во взрослом состоянии, времени не будет.
Вопрос 5
nata_roo:
Зоя Феликсовна, Вы фактически являетесь представителем ОНК на «Эхе». Поэтому Вам вопрос про Евгению Васильеву и ОНК. Единственная информация в СМИ о Васильевой после оглашения приговора была в МК (статья «Как сидится Васильевой в СИЗО: не хватает пилки для ногтей» от 10 мая 2015 г.). «МК» писал, что 9 мая 2015 года правозащитник из ОНК якобы навестил Васильеву в СИЗО. В статье описывались явные нарушения, допущенные сотрудниками СИЗО по отношению к Васильевой: ей не выдали ни тапочки, ни теплую одежду. В связи с этим вопрос: это нормальная для ОНК практика, что: 1. Сотрудник ОНК, якобы навестивший Васильеву, не только не публикует отчет, но даже не упоминает, что посещала данное СИЗО. См. страницу правозащитника на оф. сайте ОНК — http://onk.su/profile/1731/ . При этом по менее резонансному делу с Развозжаевым ОНК отчет все же публикует. 2. ОНК никак не помогает в устранении указанных нарушений. 3. ОНК не проводит дополнительных инспекций: все эти 4 месяца с мая по август ОНК никак не информирует нас о том, что происходит с Васильевой? Благодарю за ответ! Наталья, пенсионер из Москвы.
Ответ
Наталья! Я не посещала Евгению Васильеву в СИЗО-6, где она недолгое время находилась, но я знаю, что мои коллеги ее посещали, писали отчеты и писали об этом в СМИ. Я знаю, что Васильева ни в чем не нуждалась, потому что у нее несколько адвокатов, которые регулярно приходили к ней на свидание. Мне очень интересно, куда «пропала» Васильева и почему она была якобы этапирована из СИЗО-6 еще до вступления ее приговора в законную силу. Каюсь: давая комментарии некоторым СМИ, которые обратились ко мне как к члену ОНК Москвы, я была слишком наивной и предположила, что Васильева все-таки в колонии, из которой скоро освободится условно-досрочно. Теперь же я почти на 100 процентов уверена, что она больше не находится за решеткой. А если это так, то это — безобразие и позор. А те мои коллеги из ОНК, которые вводят журналистов и общество в заблуждение, утверждая, что Васильева «на КАМАЗе уехала в колонию» — дискредитируют ОНК. Лучше бы молчали и не позорились.
Когда мы посещаем московские СИЗО, мы стараемся по возможности заходить ко всем заключенным. Но, как правило, приходим к тем, чьи родственники и адвокаты к нам общаются за помощью. Поэтому посещение таких ВИП-персон, как Евгения Васильева и Александр Реймер — для меня лично не является приоритетом. В Москве около 8-10 тысячи заключенных.
Вопрос 6
Екатерина Соркина:
Уважаемая Зоя, как вы думаете, можно ли в ближайшем будущем построить правовое общество в России?
Ответ
Уважаемая Екатерина! Я не знаю, что вы имеете в виду, когда говорите о «ближайшем будущем». Я уверена, что правовое общество в России невозможно построить при тех людях, которые сегодня находятся у власти. Возможно ли будет его построить, когда власть сменится — не берусь утверждать. Но боюсь, что придется сменить судебный корпус. И уволить тех, кто фабриковал дела и отправлял их в суд, зная, что обвиняемые — невиновны. Ведь, например, некоторые из тех судей, которые судили диссидентов (а эти дела мне близки, поскольку мои родители сидели в тюрьме и в ссылке, а потом Горбачев их амнистировал и их реабилитировали), занимают руководящие посты в российской судебной системе и никогда публично не раскаялись в том, что осудили невиновных. Не поэтому ли под их руководством судебный беспредел воспроизводится ежедневно?
Вопрос 7
komar:
Г-жа Светова, вы очень любите защищать преступников, а на чувства жертв этих преступников почему вам наплевать?
Ответ
Мне совсем не наплевать на жертв преступников. Я стараюсь по возможности защищать тех людей, которые ко мне обращаются, невзирая на то, преступники они или жертвы. Если сотрудники тюремной системы нарушают права тех, кто находится за решеткой, я стараюсь им помочь. Если следствие или суд объявляет преступником того, кого я считаю невиновным, я пытаюсь доказать, что этот человек — невиновен.
Вопрос 8
niknik:
Что для вас значит выражение: — Болеть сердцем за свою страну?
Ответ
Я люблю страну, в которой родилась и живу. И хочу, чтобы моим детям не хотелось из нее уезжать.
Вопрос 9
ilayz:
Зоя Феликсовна, короткий вопрос: на Ваш взгляд, в России журналист – больше чем журналист? И почему. Спасибо.
Ответ
Журналист — сегодня в России — этот тот человек, который своими публикациями может обратить внимание на ту или иную проблему.
В стране где, по сути, не работают никакие институты, где каждый день не соблюдается Конституция, журналист может заставить чиновников, виновных во всяких безобразиях, «сдать назад». Чиновники всех уровней и во всех ведомствах, будь то министерство культуры, судебное или тюремное ведомство или ФСБ, или даже Русская православная Церковь (как верующий, православный человек, я считаю, что те священнослужители, которые своими действиями оскорбляют веру в Христа — по сути дела те же самые чиновники) боятся гласности: ведь каждого из них могут уволить — на их «хлебные» места стоят очереди других алчущих власти и денег.
Поэтому так важна солидарность журналистов, которые подхватывают новости своих коллег, пусть даже из малотиражных СМИ.
Мне, например, иногда очень трудно совмещать две свои «сущности» — быть журналистом и правозащитником.
Трудно оставаться объективной и не вставать на сторону того человека, о котором я пишу как журналист, но одновременно защищаю его как правозащитник. Поэтому многие мои коллеги не считают меня журналистом. И относятся ко мне снисходительно. Я же уверена: такая журналистика имеет право на существование, особенно в авторитарной стране, где защитить права человека только правозащитник не в состоянии. А вот правозащитнику и журналисту в «одном флаконе» это иногда удается.
Вопрос 10
nifilippa:
Моё Вам почтение! В чём Вы черпаете силы, защищая людей в наше беспросветное, безнадёжное время, где справедливость и разумность так близки нулю? Спасибо!
Ответ
Я с благодарностью и восхищением отношусь к тем людям, которые в самых страшных обстоятельствах остаются сильными и дают нам пример мужества.
Я имею в виду осужденных по «Болотному делу», которые мужественно переживают все тяготы заключения и суда. Это те самые «болотники», которых сегодня общество почти забыло — власть подкидывает нам все новые и новые темы и сюжеты для обсуждения.
Я имею в виду таких людей, как Олег Сенцов, Александр Кольченко и, конечно, Геннадий Афанасьев, 24-летний житель Крыма, который нашел в себе силы на судебном процессе в Ростове-на-Дону отказаться от прежних показаний в отношении Олега Сенцова и Александра Кольченко, которых он оговорил под пытками.
В отличие от меня, этот человек сильно рискует — ему могут изменить срок, поскольку он фактически разрушил сделку с правосудием, по которой был осужден на семь лет лишения свободы, и теперь ему грозит гораздо больший срок, его могут отправить в пыточную зону, как ему пообещали и т.д.
Я думаю об Олеге Навальном, который сидит в колонии только потому, что он брат Алексея Навального.
В общем, в России очень много людей, которые своей стойкостью и силой «заряжают» нас, более слабых и немощных.
Источник: Эхо Москвы, 7.08.2015
