Russian English

В Крыму царит обстановка страха, чувство полной незащищенности от произвола

Мустафа Джемилев

Мустафа Джемилев, народный депутат Украины, лидер крымскотатарского народа для многих служит примером. Человек, который не сломался в тяжких испытаниях и не купился на щедрые посулы. Он обязателен в своих обещаниях и последователен в действиях. Сейчас, когда Крым оказался в российской оккупации, Мустафа-агъа прилагает для освобождения своей Родины больше усилий, чем МИД и другие государственные институты Украины, вместе взятые.

Мустафа Джемилев в разговоре с "Обозревателем" рассказал о своей международной деятельности и взаимоотношениях с российским правосудием. Он высказал свою точку зрения на закон, который объявил аннексированный Крым свободной экономической зоной и пообещал, что если эта коррупционная лазейка не закроется, он и его единомышленники будут блокировать дорогу на Крым, по которой едут фуры с продовольствием и другими товарами для оккупантов.

– Господин Джемилев, сейчас, когда Крым аннексирован россиянами, где живет ваша семья?

– В Бахчисарае. Там живут мои жена и сын.

– Как часто вы с ними видитесь и как поддерживаете связь?

– Не очень часто. Последний раз мы вместе с женой ездили вместе в Анкару на конгресс. Она немого опасается часто выезжать из Крыма - логику нынешних крымских властей нельзя понять, они в любое время могут не пустить обратно. А там - родные, друзья, дом, престарелая мать. Кроме того, выезд любого соотечественника из Крыма воспринимается очень болезненно и неодобрительно. Мол, призываете всех терпеть и не покидать Крым, а сами увозите своих родных!

– Ваши родственники в Крыму получили российские паспорта?

– Жена – нет, для нее это принципиально, и невестка тоже не получила, поэтому её уволили с работы в Таврическом университете. Но подавляющее большинство жителей Крыма все же вынуждены получать эти паспорта, так как без них жить там практически невозможно – ни за медицинской помощью обратиться, ни на работу устроиться, ни оформить собственность, ни какие-нибудь бюрократические вопросы решить нельзя без российских документов.

– Как по их отзывам изменилась сейчас жизнь в Крыму?

– Все они говорят, что в Крыму сейчас царит обстановка страха, чувство полной незащищенности от произвола. Даже на праздниках, на свадьбах нет того веселья, которое было раньше. Люди боятся друг с другом разговаривать. Социальное положение людей, за исключением военных, полиции и государственных чиновников, тоже значительно ухудшилось – сокращение заработной платы, уменьшение покупательной способности рубля, дороговизна, огромные очереди в медицинских учреждениях и т.п. И возмущаться тоже строго запрещено, надо только выражать радость по поводу "возвращения" Крыма в Россию.

– Даже крымские татары между собой боятся быть откровенными?

– Очень много появилось стукачей. Да и прослушивающих устройств они кругом напихали.

– Российские власти шантажируют вас вашим сыном. Что они вам предлагают?

– После того, как в августе прошлого года один из советников российского президента был  Киеве и говорил, что Владимир Владимирович хотел бы снова пообщаться со мной, я ответил, что встречаться мы можем только в Киеве, потому что мне запрещен въезд в Россию. Мне отвечали, что если я соглашусь на встречу, то, в зависимости от того, какие результаты будут на ней достигнуты, мой сын на следующий же день будет дома, а я смогу спокойно въезжать в Крым. На это я ему сказал: "То есть Владимир Владимирович держит моего сына в заложниках? Значит, он террорист? Ты передай ему, что мы с террористами переговоров не ведем".

После того, как это мое высказывание пошло в прессу, он мне звонил и сетовал, что я об этом конфиденциальном предложении сообщил СМИ. А я говорю: "Так вы не делайте мне неприличных предложений". Сейчас этого советника, видимо, за то, что не справился с поставленным заданием, очень далеко отдалили от Путина.

– Какая судьба ждет теперь вашего сына?

– Его приговорили к пяти годам заключения за непредумышленное убийство. По всем законам, в том числе и российским, он должен быть передан Украине, потому что событие происходило на территории государства Украина, и потерпевший, и мой сын тоже являются украинскими гражданами. Адвокат моего сына на суде говорил о неправомерности и противозаконности таких действий. Есть и решение Европейского суда по правам человека о том, что он подлежит экстрадиции, но Россия не считается с этим вердиктом и даже не отвечает на запросы нашего МИДа.

Жена моя тоже давала там показания. Суд, кстати, проходил в Краснодаре, и кроме краснодарского прокурора, на процессе присутствовали 2 прокурора из Крыма. Они тоже задавали какие-то вопросы, на что моя жена сказала: "Я на вопросы предателей, которые нарушили присягу своей стране, не отвечаю".

А вот суд присяжных — это, по-моему, одно из тех звеньев, которые путинский режим не очень может контролировать. И моя жена, и невестка говорят, что со стороны присяжных к ним чувствовалась какая-то симпатия. Когда все вышли из зала суда, одна из женщин-присяжных пожелала им: "Дай Бог вам удачи!"

– Мустафа-агъа, какую, по вашему мнению, политику должна проводить Украина по отношению к оккупированному Крыму? И как вы оцениваете Закон "О свободных экономических зонах", по которому Крым объявлен такой территорией?

– На тему этого закона я неоднократно разговаривал и с президентом, и с премьер-министром. Это абсурд: оккупированную территорию объявлять свободной экономической зоной. Да, поддерживать общение с полуостровом, обеспечивать передвижение граждан нужно. Но нашей властью все делается наоборот – создаются всевозможные препятствия при въезде и въезде в Крым людей с украинскими паспортами, представителей нашей диаспоры, а грузы везутся туда многокилометровыми очередями фур, которые следуют практически без всяких проверок.

Мы даже провели такой эксперимент: отправили на границу человека, тот подходит к таможенникам с вопросом, могут ли те помочь провести фуру, не выясняя, какой груз она везет. "500 долларов,- говорит тот, - и еще 500 надо будет отдать пограничникам". В результате сторговались в сумме за 800 долларов. Без проверки, плати - и вези, что хочешь!

Все эти разговоры, мол, там живут наши сограждане, их нельзя оставлять без продуктов питания – это чистейший абсурд, это не о гражданах забота, если 90% ввозимой в Крым продукции движется потом дальше, в Россию. Но даже та, что остается, идет в первую очередь на снабжение воинских частей.  В магазины, конечно, тоже частично идет.

Вне сомнений, основной поставщик продуктов на полуостров – это Украина, а если мы не будем их поставлять, там цены резко возрастут. России придется диверсифицировать эти поставки, доставляя товары самолетами и паромами, но это им обойдется в несколько раз дороже. Но мы продолжаем аккуратно кормить оккупантов и оберегать казну России от дополнительных затрат.

– Что вам ответил президент по закону о СЭЗах?

– Во время нашего последнего с ним разговора я сказал, что мы будем блокировать эти колонны фур и особых возражений не последовало.

А в Кабмине сейчас разработан перечень товаров, которые можно пропускать и в каком объеме. Планируется также создание в Херсонской области хабов –  т.е. больших рынков, куда жители Крыма смогут приезжать, чтобы купить продукты.

– Это будет удобно крымчанам, живущим близко от границы с Херсонской областью. Остальным, наверное, накладно будет ездить?

– Им все равно это обойдется это в 2-2,5 раза дешевле, чем покупать продукты в Крыму. Там будут продаваться не только продукты, но и строительные материалы – цемент, щебень и прочее для индивидуального использования, которые сейчас завозятся из Украины в Крым как в свободную экономическую зону. Но масштабного завоза грузовиками этих материалов в Крым, которые используются в строительстве полигонов для российских ракетных комплексов, для ядерной базы, которая обустраивается сейчас под Кызылташем, не должно быть.

– Мустафа-агъа, у вас в Симферополе был благотворительный фонд "Крым". На данный момент он арестован российскими властями?

– Сначала они сказали, что Фонд не может функционировать, поскольку учредителем его является иностранный гражданин, то есть я. Иностранцем они меня сделали сами. Сотрудники Фонда пошли на компромисс и исключили меня из его состава, хотя в уставе и не написано, что я являюсь учредителем, так как он основан решением Национального съезда (Курултая), и члены его правления тоже назначались решением Национального съезда, а я, как председатель Меджлиса, конечно, был президентом Фонда.

Российские власти, пришедшие в Крым, заблокировали деятельность Фонда, а все, что принадлежит Фонду, а значит и Меджлису – здания, офисы – было арестовано.

Причем, все это имущество выкуплено нами и находится в частной собственности. Скажем, здание на ул. Шмидта 2 в Симферополе, которое считается архитектурным памятником, было выкуплено нами много лет назад за 40 или 45 тыс. долларов.

Все работы, проводимые по ремонту этого здания, должны согласовываться с Комитетом по архитектуре. Так вот, кроме того, что арест на имущество был наложен из-за того, что я – "иностранный" гражданин, дом арестовали еще и потому, что без согласования с российским архитектурным ведомством  там был проведен ремонт крыши. Это такая глупость... Неужели в украинском Крыму ремонт крыши надо было согласовывать с Москвой? Ну а если бы не произвели бы ремонт, то уж точно наложили бы арест за то, что "архитектурный памятник" привели в запущенное состояние.

– То есть ремонт крыши проводился еще до оккупации, а претензии вам предъявили сейчас?

– Конечно. В том то и весь абсурд.

– Да, россияне в Крыму не перестают удивлять. Мустафа-агъа, вы подавали иск в Басманный суд Москвы о признании недействительным решения Федеральной миграционной службы о запрете въезда вам в Крым. Почему в московский суд?

– Иск в Басманный суд подавал  адвокат Марк Фейгин, который защищает нашу Надежду Савченко. Причем, не в надежде получить справедливое судебное решение об отмене этого наглого запрета, а с целью хотя бы выяснить - какой орган и кто именно выносил это решение.

Ведь у нас на руках нет ни одного документа, где было бы что-то сказано о запрете. Мне на кордоне с Крымом 19 апреля прошлого года просто зачитали бумагу, на которой не было ни подписи, ни печати. Иск состоял в том, чтобы установить, кто же все-таки вынес решение о запрете. Теоретически его должна была выносить Федеральная миграционная служба, но они утверждают, что не делали этого. Еще информация о запрете мне въезда есть на сайте Военной прокуратуры РФ, но тоже без указания, кто это решение принимал. Там есть только некое обоснование этого запрета -  дескать, представляю угрозу территориальной целостности и безопасности России.

И есть еще более пространный документ, авторства прокуратуры Крыма, где объяснятся, какой я нехороший человек, приводятся почерпнутые из Интернета "антироссийские" цитаты из моих интервью и прочее.

Так вот на суде выяснилось, что решение по мне выносила Федеральная служба безопасности РФ, хотя это и не вписывается в российское законодательство, ибо это прерогатива Федеральной службы по миграции. Но документ с печатью ФСБ тоже так никто и не представил. Теперь мы перешли к следующему этапу этой истории, она заключатся в том, сейчас Марк Фейгин готовит документы для ЕСПЧ.

– А почему вы обратились к российскому адвокату?

– Выяснять, что и откуда взялось в этом деле, надо на территории России. Кто будет подавать иск в ЕСПЧ – я или Фейгин – неважно, надо чтобы в России были собраны документы из всех инстанций. Вот этим Марк и занимается.

– Как считаете, должна ли Украина требовать компенсации с России за активы  в Крыму? И не будет это выглядеть так, будто мы продаем Крым?

– Компенсацию нужно требовать за нанесенный ущерб, за все, что они разрушили, отняли. И давно пора  форсировать этот момент через международные суды, предъявлять иски России, а поскольку она платить не будет, то налагать  арест на имущество России за рубежом. Мы с этим делом запаздываем, а "ЮКОС" Михаила Ходорковского, например, выиграл суд на 50 млрд долларов и теперь потихоньку начинает забирать российское имущество в некоторых странах.  Тяжба эта длилась долго и была нелегкой, но в итоге бывшие акционеры "ЮКОСа"  выиграли. А у нас ситуация более очевидная, чем там -  налицо факт нарушения не просто хозяйственного права, а международного.

– Мустафа-агъа, указом президента Украины вы назначены Уполномоченным по делам крымскотатарского народа. Скажите, сколько у нас вынужденных переселенцев из Крыма?

– Переселенцами у нас в основном занимается благотворительная организация Крым-SOS и представительство Верховного комиссариата ООН в Украине по делам беженцев, который возглавлял Олдрих Андрусек.

Каденция его окончилась, а вместо него хотели назначить одного бывшего ГДРовского комсомольца, который имеет тесные связи с Россией. Наш МИД вполне обосновано возразил против этой кандидатуры и сейчас представительство Верховного комиссариата как бы без начальника.

Проконтролировать с огромной точностью передвижения жителей полуострова невозможно. Но в прошлом году Андрусек говорил, что переместилось около 10 тысяч человек, половина из которых - крымские татары. Сейчас поступают сведения и о 21 тысяче и о 35 тысячах. Чуть более половины всех вынужденных переселенцев из Крыма составляют крымские татары, потому что на них там оказывается самое большое давление.

– Фиксируются ли вами случаи нарушения прав человека в Крыму, как в отношении крымских татар, так и остального населения. И как вы на них реагируете?

– Мы не все можем контролировать, но сейчас мы уже налаживаем корреспондентскую сеть по всему Крыму. Вещь эта очень дорогостоящая и опасная, потому что слежка российскими спецслужбами там поставлена на высоком уровне. Мы собираем информацию по линии Меджлиса, также свои сети создали Крымское агентство новостей с центром в Киеве и канал АТR.

– Какие у нас в Украине сейчас действуют программы, проекты по возвращению Крыма под юрисдикцию Украины?

– Детальной стратегии по возвращению Крыма у нас пока нет. Но я свое мнение высказал, оно заключается в том, что военным путем возвращение Крыма невозможно, стрелять надо было вначале, а теперь, по разным оценкам, на полуострове сосредоточено от 60 до 80 тысяч  российских военнослужащих, везде рассредоточено оружие, танки, ракеты. Есть также сведения, что в Кызылташе недалеко от Ялты  реставрируют ядерную базу и были замечены автомобили, на которых есть условное  обозначение, предупреждающее о ядерной опасности. Но "Тополи", "Искандеры", "СС-20", которые могут переносить ядерное оружие, там уже есть. И в случае военного конфликта, если, не дай Бог, там взорвется хоть одна ядерная боеголовка, это может стать катастрофой не только для Крыма, всей Украины и России, но и для всей Европы. Одним словом, РФ  напичкала Крым таким количеством вооружения, что теперь его надо брать не войной.

Я считаю, что основная стратегия в отношении Крыма – санкции. Поэтому и Всемирный конгресс крымских татар, на котором обсуждался вопрос Крыма,  обратился ко всему миру и к турецкому правительству с призывом присоединиться к санкциям.

Россияне, конечно, очень нервничали по поводу Конгресса, они устроили в Крыму свой шабаш, принудительно собрали бюджетников, и от их имени приняли обращение к Эрдогану, чтобы тот не допустил проведения Конгресса. Ну а Эрдоган не только обеспечил нормальное проведение Конгресса, но еще и обратился к делегатам с посланием, где заявил, что Турция никогда не признает оккупацию и будет всегда стремиться к восстановлению территориальной целостности Украины, призвал крымских татар продолжать свою борьбу за освобождение Крыма от российской оккупации. Примерно в том же духе были обращения и от премьер-министра Ахмеда Давутоглу, от министра иностранных дел Мевлюта Чавушоглу.

Сперва российская пресса радостно сообщала, что Эрдоган "проигнорировал", не пришел на наш Конгресс. А он никак не мог прибыть, поскольку в эти дни вместе с министром иностранных дел посещал Индонезию и Пакистан. Премьер-министра тоже не было в Анкаре. Но как только они вернулись в страну, то сразу же и премьер, и президент пригласили нас на встречу. После этого тон российской прессы стал желчным и злобным - как по отношению к Эрдогану, так и вообще к международной политике Турции.

– В Верховной Раде есть межфракционное объединение "Крым". Кто в него входит, и чем они занимаются?

– Никаких особенных результатов работы у них нет, да и полномочий, в общем-то, тоже никаких нет. Депутат Алексей Гончаренко предлагал, чтобы я возглавил работу этого объединения, но я отказался, потом он сам стал главой группы.

Мы сейчас говорим о том, что нам надо создать в Верховной Раде отдельный Комитет по вопросам Крыма и иных оккупированных территорий. Этот вопрос мы будем обсуждать в ближайшее время со спикером ВР Владимиром Гройсманом.

– А какие вообще есть международные проекты, занимающиеся проблемой Крыма?

– Кто будет заниматься возвращением Крыма, если не мы сами? Международное сообщество лишь констатирует, что аннексия Крыма и вторжение россиян на территорию Украины противозаконны, и не признают присоединение Крыма к России.

Санкции – это их мера воздействия на Россию. Но введенные санкции сказываются и на экономиках тех стран, которые присоединились к этому списку. Например, я был в Италии, и там партия Берлускони и еще какая-то партия "5 звезд" комика Беппе Грулло выступают за отмену этих санкций. Такое движение есть и во Франции. Но слава Богу, эти страны пока еще не отменили санкции и вряд ли отменят до освобождения Крыма, хотя российские спецслужбы очень плотно работают в этом отношении – и подкупают некоторых политиков или организации, раскупают даже провинциальные газеты в европейских странах, устраивают, как в случае с французской делегацией,  путешествия в Крым и встречи с оккупационными властями и затем повторяют для прессы их заявления о том, что ничьи права  не нарушаются. К сожалению, продажных и падких на грязные деньги людей везде хватает.

А вот независимые международные и правозащитные организации российские власти в Крым не пускают. Один раз разрешили въезд турецкой группе независимых экспертов, видимо, рассчитывая на их лояльность, так как Турция пока не присоединилась к санкциям. Сначала стоял вопрос, как делегация будет туда добираться: если через Москву, то это будет нарушением украинского суверенитета, если через Киев, то их не пустят в Крым. Потом в разговоре с Эрдоганом в Киеве 20 марта я предложил компромисс, чтобы делегация прилетела в Киев, а затем отправилась в Москву и оттуда уже в Симферополь. Такой вариант всех устроил, и наш МИД тоже не возражал.

По итогам визита в Крым группа экспертов представила доклад на 20-ти страницах, который стал для россиян шоком, потому что в нем представлено все так, как есть на самом деле. После этого никакие неконтролируемые Россией  миссии в Крым больше не пускают. Мы хотели действовать через российские правозащитные организации, но им тоже создают массу препятствий для их деятельности в Крыму – и задерживают, и проверяют. Я говорю о российских правозащитниках из группы диссидентской закалки – Людмиле Алексеевой, например.

– Мустафа-агъа, расскажите о вашей поездке в Польшу на вручение премии Солидарности. Вы, насколько мне известно, предлагали другого номинанта на премию?

– Премия вручалась дочери Бориса Немцова - Жанне. Я, как первый обладатель этой премии, имел право выдвигать кандидатуру, и первое имя, которое тогда пришло в голову, конечно, был Борис Немцов – бесстрашный борец против режима, против оккупации Крыма и войны России против Украины. Который, кстати знал и об этом сам говорил на встрече со мной в Киеве, что его, видимо, скоро убьют. Но польская премия Солидарности, как и Нобелевская, не вручаются посмертно. Поэтому я внес кандидатуру Александра Подрабинека, который бесстрашно боролся против советского режима, провел многие годы в тюрьмах, лагерях и ссылках, а сейчас столь же упорно борется с путинским режимом. Об этом я говорил и в своем выступлении на церемонии вручения премии 6 августа в Варшаве.

Вообще, выдвинутых претендентов было много, около 20 человек из европейских, азиатских и африканских стран, и всех их упоминали в отдельном фильме, который был продемонстрирован на той церемонии.

Из всех выдвинутых кандидатур жюри выбрало Жанну Немцову – дочь Бориса Немцова, смелую и талантливую журналистку, которая после гибели отца тоже была вынуждена покинуть Россию и работает на радио "Deutsche Welle". Кстати, она заявила, что значительную часть полученной премии передаст семьям нашей "Небесной сотни", "Фонду Бориса Немцова" для продолжения дела отца, крымскотатарскому телеканалу АТR в изгнании, который  является "оплотом свободы слова и объективных новостей о ситуации на полуострове" и другие благотворительные проекты в Украине.

Беседовала Наталия Кондратьева

Источник: Обозреватель, 21.08.2015